Итак, феанариони попали в плен на Тол-ин-Гаурхот, Финрод получил письмо, в котором говорилось, что Саурон отпустит Куруфинве и Тъелкормо, если Финарато "будет гостем на Острове".
...Я бесцельно бродил по коридору, не в самом лучшем настроении. Безнадежность последних дней; досада на самого себя, отчаянные попытки найти хоть какой-то выход... Меня никто не упрекал, но с самого момента, когда я очнулся в палате Исцеления, я чувствовал вину. Перед кем? - не знаю... иррациональное горькое чувство не требовало обоснований, оно просто было. Как шрам от раны. Впрочем, от любой проигранной битвы остаются такие шрамы - незаметные, но больно саднящие душу... Я увидел государя Финрода, поклонился ему, старательно пряча взгляд - смотреть ему в глаза мне было тоже мучительно стыдно. Каково же было мое удивление, когда государь легко коснулся моего плеча: "Иди за мной". Я почувствовал, что происходит что-то не совсем обычное. ...Мы уходили тайно, под покровом ночи, в самый глухой час. Знал ли еще кто-то в Нарготронде о решении Финарато? Вероятно, знали. Но на всем пути к воротам нам не попалось ни одной живой души. Кроме Даэрона. Менестрель ждал нас, стоя в тени у ворот и присоединился к нам без единого слова...
Финрод, Эдрахил и мой дядюшка обсуждали, что делать, когда мы придем на остров. Я не встревал - мне нечего было предложить. Даэрон тоже; мы шли молча, рядом... Это молчание сближало сильнее, чем многочасовые разговоры. Я корил себя за когда-то сказанные неделикатные слова. Хотелось попросить прощения. Однако мне казалось, что просить прощения сейчас означало бы лишний раз намекать на то, что мы идем по дороге, ведущей в Мандос. Получилась бы очередная бестактность. Я молчал, а в измученном душевными страданиями взгляде Даэрона иногда мелькала грустная теплая усмешка...
Мы остановились в некотором отдалении от крепости, теперь выглядевшей угрюмо-зловещей. Финрод подошел к мосту, перекинутому через крепостной ров. До нас долетали лишь обрывки фраз. Финрод положил меч на землю и медленно пошел по мосту. Ворота растворились, чтобы через миг снова захлопнуться за ним...
..Дальше мы стояли довольно долго на дороге, несколько деролясь и пытаясь сообразить по жизни, что же нам делать дальше. Было холодно и неуютно. Подходили глюки, в том числе Тинве и Суулаир, на которых я зашипел, как разозленный еж: "Вас тут нет!" Потом появилась Итиллин, и я долго не мог понять - она пришла глюком или догнала нас по игре? Зная ее, я склонен был предположить второе... Калитка распахнулась, и из нее быстрым шагом вышло нечто. Я не сразу узнал Саурона; остальные, видимо, тоже были в недоумении: Саурон это или мастер ТБ? - особенно сбивал с толку серебряный венец в волосах, в свете фонарей казавшийся белым. - Вы что, видите на мне белый хайратник? - бросила Гвай, уже почти пройдя мимо нас. Еще секунда ступора, чтобы сообразить, что игра продолжается..
..Даэрон опомнился первым, с невероятной для раненого скоростью бросился к врагу, выхватывая меч: - Стой! Менестрель вызвал Саурона на поединок. Такие вызовы не отклоняют даже служащие Тьме; и Саурон принял его, однако меча не обнажил. Даэрон застыл в напряженной позе: он так легко мог сейчас ударить, одним движением покончив с самым безжалостным из прислужников Врага. Но - это против чести. Может быть, кто-то потом, прочитав в хронике о событиях этой ночи (если, конечно будет кому о них рассказать), спросит: Почему вы не использовали свое кратковременное преимущество? Может быть... Осуждайте, если хотите; что касается нас, то никому не пришло в голову даже вынуть меч из ножен - после того, как прозвучали слова вызова. - Я не дерусь с безоружными, - хрипло, словно выплевывая слова в лицо врагу, сказал Даэрон. - Разве твое оружие - меч? - Гортхауэр отвел чуть в сторону стальное лезвие. Даэрон кивнул, словно и не ожидал ничего другого.
Древнее заклятье тебя спасет, Яркий звездный свет в темноте зажжет; Если ты в пути, и прекрасна цель, - "А Элберет Гилтониэль..."
Если ты силен и отважен сам, Можешь ты довериться чудесам Выручат они средь чужих земель, "О менель-палан дириэль"
Если нет злодейства в душе твоей, Если ты спешишь выручать друзей, Если гневом сердце твое зажглось, "Лэ нэллон си дин'гурутос"
Честен кто и доблестен - лишь того Выручит эльфийское волшебство, Чтобы, что назначено - все сбылось: "А тиро нин, Фануилос!"
А Элберет Гилтониэль, О менель-палан дириэль, Лэ нэллон си дин'гурутос, А тиро нин, Фануилос!
Простые слова зажигали огонь надежды в сердцах. Простые - а кто сказал, что заклятие должно быть составлено из слов, понимание которых доступных лишь мудрым? Заклятие окружало нас светлым покровом, - кружевом из пройденных дорог, серебристых звезд и золотых ветвей, поющей стали мечей, надежных рук друзей, звенящих струн арфы, - все то, что мы любили в своей жизни, все то, чему отдавали свои сердца, было сейчас с нами, и делало нас сильнее...
Что же ответит на это враг?
Все кончается, мой друг, разрывают кольца рук свитые в тугую плеть боль и сказка свет и смерть.
Просто, чтобы каждый знал, что всему, что он искал, скоро тлеть углем в золе, скоро гнить в сырой земле.
Заклятие было сильным. Особенно страшило то, что ритмичные строки пробирались в сознание исподтишка, мягко и незаметно парализуя волю. Темное пламя, обманчивое тепло... завораживающее медленно и неотвратимо.
Не грусти, не плачь, не бойся. это просто проблеск солнца в темных путах наших снов, в ржавчине оков.
Все кончается, мой друг, это наш последний круг. не ищи судьбы своей в бледных призраках вещей.
Смерть не казалась страшной. Заклятие заставляло почти желать смерти, как ласкового сна без проблеска, темного провала - успокоение, забвение, небытие... Рядом коротко, резко вздохнул Эдрахил. В сознании прозвучала мысль-осанве: "Держитесь!"
Всё, к чему вела нас страсть, скоро все должно упасть, и за этот острый край выходи - гостей встречай.
Это просто лунный свет, никакой защиты нет, в сердце - пламенный рубец,
это ваш конец... -
тихо, почти шепотом закончил Саурон, с бледной улыбкой подавшись к Даэрону. Менестрель встряхнул головой - как будто на него темная магия не произвела совершенно никакого впечатления, и начал песню в ответ.
Еще одно темное заклятие - но мне кажется или прислужник Врага утратил уверенность в своих силах? Хотелось надеяться на это. Хотя не исключено, что он, напротив, настолько уверен в победе, что может позволить себе играть с противником, как кошка с мышкой... или же приберегать самые сильные заклятия напоследок. Как бы то ни было, вторая песня Гортхауэра уже не так застилала глаза и туманила душу.
У нас появилась некоторая надежда - я понял это несколько мгновений спустя, когда высоко и чисто зазвенел голос Даэрона. Я отстраненно подумал, что никто из живущих не слышал еще такой песни... Почему самые прекрасные моменты в жизни случаются тогда, когда тревога почти не оставляет в сердце места для восхищения красотой?.. Эта песня была действительно лучшим из того, что мне доводилось слышать; и слова ее, и голос менестреля - все было исполнено того вдохновения, которое дает силы совершить невозможное...
Прочь облака летят, В небе - жемчужный блеск, И серебром дождя Щедро нас дарит лес. Сеткой хрустальных струн Ветви переплетены. Кажется, мир так юн, Что не узнал войны.
Там, где проходим мы, Сколько хватает взгляд, Реки грозой промыв, Тонет в ночи земля. Мокрым речным песком, Словно по облакам, Через весь мир пешком Держим мы путь в закат.
Моря янтарный дым, Огненный небосвод... Наши легли следы С края земли - вперед. И в небесах разлит Этой дороги свет - Лаурелина лист, Тельпериона ветвь.
Были мы или нет - Припомнить мудрено. Песня - единый след Наш на груди земной. Мокрым речным песком, Словно по облакам, Через весь мир пешком Держим мы путь в закат.
Гортхауэр отступил на шаг со странной досадливой усмешкой. - Что ж, менестрель... От тебя на земле останется только песня - как ты и хотел... - в резком голосе почудилась тень уважения. Прислужнику Врага действительно нечего было ответить. Он пытался сохранить лицо, но победа Даэрона была очевидна. Менестрель стоял очень прямо, видно было, что песня отняла у него все остатки сил, но его лицо светилось невероятно ясным и чистым светом. - Взять их!!! - крикнул Саурон, разворачиваясь и направляясь к своей крепости. Мы сомкнули строй и обнажили мечи. Мы почти наверняка должны были умереть - но главный бой был уже выигран, и перед величием победы Даэрона мысль о смерти казалась просто никчемной...
Я не знаю, что стало с нашим отрядом, остался ли жив кто-нибудь. Я не знаю о дальнейшей судьбе Даэрона. Потому что через две минуты мы стояли под реальным обстрелом плечом к плечу с недавними врагами. На Тол-ин-Гаурхот звенели стекла, разлетаясь под ударами булыжников. Еще через пять минут, услышав приказ кого-то из ТБ, кто взял на себя руководство обороной: "уходите!", я бросился в Нарготронд разыскивать своих друзей. А через полчаса мы в бешеном темпе складывали оружие на чердаке...
У нашей истории открытый конец. Но так или иначе - мы победили. Разве не так
Категория: Отчеты с игр |
Просмотров: 654 |
Добавил: Тхайрет
| Рейтинг: 0.0/0 |
